Многие богословы и простые люди возражают против использования музыкальных инструментов в церкви, в то время как есть и немало защитников их применения в богослужении. Допустим ли только колокол и орган в поклонении Богу или прославлять Творца можно на разных музыкальных инструментах во всем их многообразии? Некоторые отцы церкви объясняли использование музыкальных инструментов в Ветхом Завете «духовной немощью» народа, отсутствием «страха Божьего». А в Новом Завете о них, кажется, нет упоминаний.
Основные причины, по которым считалось неприемлемым употребление музыкальных инструментов в христианской литургии:
а) в инструментальной музыке усматривали механическое начало, лишенное живого духа (Иоанн Златоуст, блж. Августин, блж. Феодорит Кирский, Георгий Писида). Живое начало — только голос человека.
б) инструменты использовались в языческих богослужениях, а также в пиршествах и торжествах, где процветали пьянство и разврат. Это тоже отталкивало. Вот что писал игумен монастыря Исидор Пелусиот (рубеж IV-V веков): «Попойка, мой дорогой друг, — это возбуждающий авлос, который вместе с длительным возлиянием воскрешает чувственность и превращает пир в позорный театр, который околдовывает гостей при помощи кимвал и других инструментов обмана».
в) в звучании инструментов усматривали недопустимую чувственность (Климент Александрийский, Исидор Пелусиотский, Фома Аквинский). Например, Климент Александрийский полагал, что инструменты «воспламеняют желания, разнуздывают страсти, чувственное вожделение, приводят сердце в дикое возбуждение, раздражая его и гневом наполняя».
В III-IV веках инструменты были «изгнаны» из богослужения церкви. Однако обилие музыкальных инструментов в храме Ветхого Завета, видимо, все же смущало отцов церкви. И в святоотеческих писаниях часто встречается аллегорическое толкование музыкальных инструментов (Климент Александрийский, Ориген, св. Афанасий Александрийский и другие). Например, труба — это Евангелие, возвещающее благую весть о пришествии Спасителя. Нередко отцы церкви прибегают также к образным сравнениям музыкальных инструментов с различными органами человеческого тела, с помощью которых он может «воспевать Богу духом». «Духовными же гуслями соделываем наши тела, вместо струн служат […] зубы, вместо меди — уста, и […] язык производит стройные звуки бряцаний» (Феодорит Кирский).
Но, с другой стороны, было понимание, что инструменты — всего лишь послушные орудия в руках человека, и от него зависит, что на них играть — языческие мелодии или хвалу Богу (среди таких «понимающих» были Тертуллиан, Афинагор и другие). Даже Климент Алксандрийский, наряду с отрицательной оценкой использования музыкальных инструментов в поклонении Богу, высказывает и следующее: «[…] если кто-нибудь, подражая праведному и всегда остававшемуся благодарным Богу царю еврейскому [Давиду], пожелал петь с аккомпанементом лиры или арфы, то ничего не будет в том преступного».
Интересно, что своего рода «чистая музыка» все равно имела место в церкви. Служители храмов осознавали, что иногда слово бессильно выразить то, что чувствует душа. Поэтому существовали так называемые юбиляции — песнопения, где мелодически распевались слоги какого-либо слова (обычно «аллилуия»), причем распевы эти были столь длинными и красивыми, что слоги уже не складывались в слово, и его смысл терялся. Так об этом пишет Псевдо-Иероним: «Оно [песнопение] называется ликованием (jubilus), поскольку ни словами, ни буквами, ни голосом невозможно выразить или понять, как много нужно человеку хвалить Бога».
Сведений об использовании первыми христианами музыкальных инструментов немного, что неудивительно — ведь ситуация гонений, которым подвергались верующие, не способствовала «расцвету музыки на богослужениях», поскольку привлечение внимания к себе каким-либо шумом означало верную смерть. Но такие сведения все же есть. Ранние историки, наблюдавшие служения церкви первых веков, пишут, что псалмы сопровождались игрой на музыкальных инструментах. А некоторые отцы церкви даже различают новозаветные понятия «песня» и «псалом»: «Псалом есть мелодия, требующая музыкального инструмента; песнь есть напев человеческих уст» (Григорий Нисский). Ту же мысль высказывали Василий Кесарийский и св. Августин, и это не случайно, ведь «псалмос» означает «бряцать».
Если посмотреть на небесное поклонение, то оно не обходится без пения и музыкальных инструментов. Отк. 5:8 и другие стихи этой книги упоминают как минимум два инструмента, звучащие у небесного престола: трубы и гусли. Это, с одной стороны подтверждает благоволение Бога к музыкальным инструментам, а с другой, опровергает мнение, будто музыка смолкла на небесах после того, как оттуда был низвержен Люцифер. Но в таком случае, может быть, только на небесах она и является поклонением, угодным Богу? Только там эта музыка чистая и совершенная? А земная — греховная и чувственная, и увлечение ею человека говорит лишь о его «немощи»? Быть может, в Новом Завете от нее следует отказаться?
В Книге Деяний апостолов 15:16-17 говорится от лица Бога о восстановлении в новозаветные времена скинии Давида, которая, как никакая другая скиния или храм Ветхого Завета, отличалась неумолкающим прославлением Господа с участием великого множества музыкальных инструментов — и духовых, и струнных, и ударных. И это слова Нового Завета.
К сожалению, пока все еще ведутся споры и дискуссии о вовлечении в богослужение музыкальных инструментов, как и о допустимости современных музыкальных стилей в литургии. Естественно, музыка не должна быть просто каким-то отвлекающим фактором концертного плана. Как пишет Герцман о роли этого искусства в поклонении Творцу: «В общем плане задачи музыки можно сформулировать как содействие в создании особой духовной атмосферы, способствующей раскрытию души и сердца каждого прихожанина для искреннего обращения к Богу и для более динамичного сопереживания всего содержания данного литургического действа».